Автор Диана Епифанова
В 2010 году Джон Госседж и Харпер Левин отправились в небольшую поездку в Японию, чтобы поработать над книгой Кадзуо Китаи и навестить ряд магазинов в поиске редких книг. Но основной идеей и вызовом поездки стала съемка материала для предстоящей выставки Госседжа в галерее Левина и для издания фотокниги. Можно ли собрать хороший материал за неделю? Это непростая задача, но только если речь не идет о Джоне Госседже.
Джон Госседж считается одним из основных американских фотографов и создателей фотокниг. К тому же, он владелец большой библиотеки фотокниг, внушительную часть которой занимают книги японских авторов. Несмотря на знакомство со страной и ее визуальной культурой, Госседж оказывается в новой для себя ситуации: это и ограничения во времени, и малознакомый культурный код. Как не воспроизводить миф о Японии, не продуцировать поверхностные образы и клише? Стать отзывчивым ко всей полноте, наблюдать и видеть, позволить предстать чему-то незнакомому и остающемуся непознанным. Представить свой опыт таким, каким он был: скользя взглядом, лишь немного соприкоснуться с иной действительностью.
Впервые за долгое время он обращается к стрит-фотографии, дополняет повествование сценами японских улиц со спешащими пешеходами. Но здесь есть и более характерные для Госседжа изображения: неприметные закоулки, задние дворики, банальные объекты и пространства, выделенные из общего визуального потока, странные и необъяснимо притягательные. Еще одним новым мотивом становятся городские пейзажи с небоскребами и уходящей в небо перспективой.
Создавая несколько уровней наблюдения — крупные планы деталей, пронизывающих ткань повседневности, зарисовки многолюдных улиц и общие планы, подчеркивающие масштаб мегаполиса, — Джон Госседж предлагает более объемный взгляд на Японию. Он предлагает нам не карту, и не словарь, а спонтанную прогулку для внимательного наблюдателя, примечающего, выделяющего из массива информации ценные детали и перспективы. Он рассматривает, прочитывает эту реальность с помощью своих инструментов. В напряжении и столкновении форм и значений обнаруживает взаимосвязи, предлагает свой ракурс, находит визуальный баланс.
Образ Японии, собираемый из фрагментов, получается едва уловимым и до конца не ясным, содержащим достаточно пространства, чтобы в нем мог разместиться зритель. Мы видим явления, но не идеи о них. Именно так они схвачены и именно такими они предстали однажды, в своей самодостаточности, необязательности и многозначности.
Блок с фотографиями размещен между блоками страниц со словами «Japan» и «Gossage»: по одной букве на странице, как опыт, расположенный на стыке собственного кода и кода Японии. Этот прием напоминает о книге Госседжа «There And Gone», где автор сопоставляет фотографии и карточки с иностранными словами, подчеркивая, в контексте работы, сложность считывания кода другой страны. Оказываясь в малознакомом окружении, мы теряем способность быстрой интерпретации, встречаемся со своими ограничениями. Но знакомство происходит через приветствие, через готовность воспринимать и дать слово иной реальности.
«Я прихожу в самые разные места с убеждением, что если у меня получится хорошо их сфотографировать, они научат меня тому, чего я о них не знаю.»
Джон Госседж считается одним из основных американских фотографов и создателей фотокниг. К тому же, он владелец большой библиотеки фотокниг, внушительную часть которой занимают книги японских авторов. Несмотря на знакомство со страной и ее визуальной культурой, Госседж оказывается в новой для себя ситуации: это и ограничения во времени, и малознакомый культурный код. Как не воспроизводить миф о Японии, не продуцировать поверхностные образы и клише? Стать отзывчивым ко всей полноте, наблюдать и видеть, позволить предстать чему-то незнакомому и остающемуся непознанным. Представить свой опыт таким, каким он был: скользя взглядом, лишь немного соприкоснуться с иной действительностью.
Впервые за долгое время он обращается к стрит-фотографии, дополняет повествование сценами японских улиц со спешащими пешеходами. Но здесь есть и более характерные для Госседжа изображения: неприметные закоулки, задние дворики, банальные объекты и пространства, выделенные из общего визуального потока, странные и необъяснимо притягательные. Еще одним новым мотивом становятся городские пейзажи с небоскребами и уходящей в небо перспективой.
Создавая несколько уровней наблюдения — крупные планы деталей, пронизывающих ткань повседневности, зарисовки многолюдных улиц и общие планы, подчеркивающие масштаб мегаполиса, — Джон Госседж предлагает более объемный взгляд на Японию. Он предлагает нам не карту, и не словарь, а спонтанную прогулку для внимательного наблюдателя, примечающего, выделяющего из массива информации ценные детали и перспективы. Он рассматривает, прочитывает эту реальность с помощью своих инструментов. В напряжении и столкновении форм и значений обнаруживает взаимосвязи, предлагает свой ракурс, находит визуальный баланс.
Образ Японии, собираемый из фрагментов, получается едва уловимым и до конца не ясным, содержащим достаточно пространства, чтобы в нем мог разместиться зритель. Мы видим явления, но не идеи о них. Именно так они схвачены и именно такими они предстали однажды, в своей самодостаточности, необязательности и многозначности.
Блок с фотографиями размещен между блоками страниц со словами «Japan» и «Gossage»: по одной букве на странице, как опыт, расположенный на стыке собственного кода и кода Японии. Этот прием напоминает о книге Госседжа «There And Gone», где автор сопоставляет фотографии и карточки с иностранными словами, подчеркивая, в контексте работы, сложность считывания кода другой страны. Оказываясь в малознакомом окружении, мы теряем способность быстрой интерпретации, встречаемся со своими ограничениями. Но знакомство происходит через приветствие, через готовность воспринимать и дать слово иной реальности.
«Я прихожу в самые разные места с убеждением, что если у меня получится хорошо их сфотографировать, они научат меня тому, чего я о них не знаю.»
— Интервью с Сунил Ша, 2015
Читайте также